Помните тот сладкий момент между сном и явью, когда кто-то из взрослых, присев на краешек постели, рассказывал вам сказку на ночь? Детство закончилось, но любовь к волшебным историям не угасла. Поэтому, наверное, мы так неравнодушны к фэнтези. Для читателей, которым вновь хочется ощутить себя детьми, и творит свои миры наша героиня…
Капельки детства
С возрастом мы утрачиваем многие важные качества. И одно из них — дар быть счастливым просто так. Ловить на крючок маленькие радости и подолгу с восторгом разглядывать их.
Надея, каким вы были ребенком? Вы уже тогда любили фантазировать и придумывать истории?
Да, я была редкостной фантазеркой. Именно фантазеркой, а не врунишкой, потому что выдумывала истории без какой-либо выгоды для себя – мне просто нужно было излить слушателям свой «незамутненный поток сознания». Причем граница между реальностью и выдумкой была для меня настолько размыта, что я никак не могла понять: почему родители не верят, что у нашего кота в дыре кухонной вентиляции есть собственный дом, где он сушит мышей на ниточке и смотрит свой маленький телевизор (улыбается).
А какое самое яркое воспоминание осталось у вас о детстве?
Мои детские воспоминания скорее не яркие, а глубокие – погружающие. Вот, к примеру, возле моей дачи, где я ребенком часто проводила лето, была небольшая канава. К ней прибегали ребятишки со всех окрестных домов – канава заменяла нам песочницу. Так вот, я верила, что там живут муми-тролли. Я прокапывала для них уютные норки в песчаных склонах, помещала туда маленькую мебель, стелила ковры из листьев и надеялась, что они полюбят новое жилище и останутся там жить. По утрам сразу же после завтрака я бежала к своим норкам – проверить муми-троллей. Конечно, я никого не обнаруживала, но всегда видела четкую цепочку маленьких следов, ведущих от норок прямо в кусты. Все уверяли меня, что муми-тролли живут где-то в лесу, но им так нравятся мои домики, что они приходят туда ночевать. В детстве я так хотела увидеть этих существ, а теперь мне больше всего хочется знать, кто из моих родных или друзей каждое утро делал те следы, чтобы поддерживать во мне веру в сказку.
Расскажите о любимых книгах вашего детства. Среди их героев были такие, кому хотелось подражать?
В раннем детстве я читала в основном народные сказки – русские, белорусские, английские, итальянские… Еще нравились истории братьев Гримм. Помню, как однажды я решила стать Рапунцель. Соорудила на голове длиннющие волосы из новогоднего дождика, взобралась на стол, спустила, как полагается, «косоньки вниз» и стала ждать своего принца. Но принц то ли опаздывал, то ли заблудился по дороге – в общем, я так его и не дождалась — заснула прямо на столе. Проснулась уже в своей постели. Рядом на тумбочке была аккуратно сложена коса. А на мой вопрос о принце папа серьезно ответил, что тот все-таки явился, заботливо передал меня спящую родителям и строго наказал не будить до утра.
Трогательная история! Вы, наверное, не понаслышке знаете, что такое счастливое детство…
У детей удивительный взгляд на мир, совершенно особенное мироощущение. Это дар, который есть у каждого ребенка. И мне кажется, что детство может быть счастливым тогда, когда этим даром разрешают пользоваться. Маленькому человеку необходимо познавать реальность, играть и фантазировать, делать свои собственные открытия. Ему важно быть услышанным. И еще – как это ни странно прозвучит для многих родителей – ребенку иногда нужно оставаться наедине с собой, чтобы разобраться в своей крошечной вселенной и просто поразмышлять. Взрослые частенько забывают об этом, когда нагружают свое чадо кружками и секциями так, что у того не остается свободного времени просто побыть собой, посмотреть на мир через свое цветное стеклышко. И дар ребенка пылится без дела, как дорогая игрушка, которой не разрешают играть и которая стоит за стеклом. У меня в этом плане было очень счастливое детство. Удивительно, как это получалось у моих родителей: они оберегали меня, воспитывали, и при этом давали столько свободы, сколько может получить ребенок. Я была, можно сказать, маленьким первооткрывателем своей жизни. Мне никогда не навязывали какие-то книги: я сама выбирала их из домашней библиотеки. Если книга оказывалась слишком «взрослой» и непонятной, я откладывала ее и принималась за следующую. Я могла играть хоть с куклами, хоть с пуговицами, бродить по двору и мечтать, сидеть на подоконнике и слушать дождь… Существует мнение, что творческий человек – это ребенок, который выжил. Когда родители понимают своего ребенка, помогают ему расти, но при этом не делают его преждевременно взрослым – это, в моем понимании, и есть счастливое детство.
«Когда родители понимают своего ребенка, помогают ему расти, но при этом не делают его преждевременно взрослым – это, в моем понимании, и есть счастливое детство»
Вы помните свой первый рассказ?
В самых общих чертах. Какая-то история о Золушке на современный лад. Я написала его в тринадцать лет и очень им гордилась. А потом, спустя три года, нашла рукопись, прочитала и пришла в такой ужас, что забросила ее за шкаф и больше уже не доставала. Наверное, этот рассказ лежит там и по сей день (улыбается).
А родители и близкие поддерживали ваше увлечение?
Родители, в общем-то, не препятствовали моим пробам пера – в конце концов, у подростков бывают увлечения и похуже. Но не очень-то и поддерживали. Оно и понятно: дочери нужно в институт поступать, зубрить математику или английские глаголы, а она пишет какие-то сказочки! После института следует думать о хорошей работе, а не корпеть над устройством волшебных миров. Ну а дальше – создавать семью и наконец-то взрослеть, а не ломать голову над психологией драконов и единорогов. Сейчас родители гордятся моими успехами и с удовольствием листают в магазинах мои книжки, но, мне кажется, они все еще не теряют надежды, что когда-нибудь я возьмусь за ум и стану нормальным человеком. Однако у меня есть двое близких людей, которые всегда меня поддерживают и помогают мне в реализации самых смелых идей. Это мой муж и моя лучшая подруга. Только они знают изнанку писательства и то, как тяжело порой приходится. Так что мне несказанно повезло. Целеустремленному творческому человеку иногда хватает одного крыла, чтобы оставаться в полете. А у меня их целых два!
Как вы поняли, что литература — это и есть ваше предназначение? И что посоветуете тем, кто пока не нашел свой путь?
У писательства, как и у отношений, есть какой-то испытательный срок. Если он прошел, а ты все еще пишешь и, главное, горишь желанием писать дальше – значит, это твое. Я не могу назвать точную цифру в месяцах или в годах, но скажу так: в подростковом возрасте писать пробовали все мои друзья и подруги. Кто-то писал стихи, кто-то – сказки, кто-то – весьма многообещающее фэнтези. В студенческие годы к этому творчеству возвращались единицы. После университета в моем окружении уже не осталось писателей или хотя бы тех, кто хочет ими стать. Почему так происходит? У меня нет точного ответа. Наверное, у каждого под ногами есть своя дорожка, которая петляет, разветвляется и уводит за собой. Ну, а тем, кто только ищет свой путь, я бы посоветовала опробовать как можно больше видов деятельности, ходить на встречи, мастер-классы, много путешествовать и заводить знакомства с интересными, довольными своей профессией людьми. И, как только путь станет ясен, вооружиться затычками для ушей, чтобы время от времени пользоваться ими, когда говорят, что у тебя ничего не получится.
Надея, на ваш взгляд, какие детские качества было бы здорово пронести через всю жизнь?
Взрослым многому стоит поучиться у детей. Например, воспринимать мир «здесь и сейчас». Взрослому человеку, увидевшему белку в парке, не придет в голову, что зверька логичнее называть не «белкой», а «рыжкой». А ребенок об этом задумается. Он не погружен в мысли о том, какие дела нужно завершить до пятницы. Он не прокручивает диалоги с начальством во время прогулки. Его мир очерчен маленьким кругом, но этот мир такой близкий, неспешный и настоящий!
Волшебные миры
Если кто-то просит подарить ему целый мир, просто уточните: в твердой обложке или в мягкой.
Расскажите, пожалуйста, историю создания псевдонима Ясминска. Что он означает?
Этот псевдоним многослойный. На поверхности – простая фраза «Я-с-Минска». Минск – мой родной город, моя колыбель, где я родилась и живу. Дальше – окончание «-ска», дань моим польским корням. Ну и в сердце всего – цветок. «Язмин», «ясмин» по-белорусски означает «жасмин», который я очень люблю.
Как вы определяете жанр фэнтези? В чем его отличия от сказки?
Мне кажется, что сказка – это вымысел, иносказание, а вот фэнтези – самая настоящая реальность, только реальность другая. Сказке мы многое прощаем, верим ей просто так. Фэнтези же требует полного погружения и, что самое важное, хоть какого-то обоснования происходящего. Возьмем, к примеру, одну из сказок об Иване-царевиче. Сел он на спину Серого Волка, и тот понес его в тридевятое царство. Да так быстро, что не бежал Волк, а летел по воздуху, а лапы его едва касались верхушек деревьев… Задаемся ли мы вопросом, почему вдруг волк полетел? Нет, нам интереснее, доберется ли Иван-царевич до того царства и найдет ли там свою невесту. А если ребенок вдруг задаст вопрос, то взрослый непременно ответит: «Ну, это же волшебный волк». В фэнтези такое объяснение не прокатит. Читатель уже не ребенок, его веру в происходящее нужно подкреплять фактами, пусть даже невозможными в нашем мире. Можно упомянуть, что Серый Волк – из древнего рода магов-оборотней и взвился в воздух с помощью заклинания полета. Или уточнить, что он не волк вовсе, а другая порода хищников, умеющих летать – вроде волкообразных грифонов. Скорее всего, такой поворот событий читателя устроит, и он снова понесется по волнам сюжета. Так что, по моему мнению, фэнтези – это не сказка, это удивительная явь, и именно поэтому данный жанр так интересен.
Как вы думаете, почему именно эта литературная форма так популярна в наше время?
У меня есть одна теория на этот счет. Мне кажется, что фэнтези – это своеобразный тренер, который помогает современному человеку мечтать. Сейчас поясню свою мысль. Я уже давно заметила, что в тренажерных залах многие посетители занимаются с личными наставниками. Причем делают это месяцами, годами, и тренер даже не обучает их, а просто «стоит над душой» и ведет счет. Я спрашивала тех людей, почему они не начинают заниматься самостоятельно, ведь вся техника им уже известна. И почти всегда ответ был одинаков: они так устают после работы и прочих повседневных дел, что не могут заставить себя заниматься, и им нужен человек для мотивации и контроля. Так вот, мне кажется что фэнтези-книги или фильмы – такие же наставники. С ними уставшие от ритма нынешней жизни люди могут расслабиться и помечтать, причем с таким размахом, который вряд ли даст любой другой жанр.
А чем лично вас привлекает жанр фэнтези?
Фэнтези для писателя – это безграничный простор для творчества. Ты можешь творить историю, создавать целые миры и заполнять их удивительными животными, птицами, растениями, различными расами людей и человекоподобных существ. Там есть магия, которая позволяет совершать самые необычные сюжетные повороты. Когда садишься писать, начинаешь верить, что ты сам – настоящий волшебник.
Расскажите о созданной вами волшебной стране Эрминтии. Цикл «Эрминтия» — это сборник самостоятельных рассказов или в них есть единая сюжетная линия?
Эрминтия – это не страна, а фэнтезийный мир, континент, омываемый бескрайним океаном. Пока этому миру посвящены лишь малые формы – сборник стихов «Зеленые песни Эрминтии» и сборник миниатюрных рассказов «На спине лоскутного дракона». К большим формам пока не решаюсь приступать – идет кропотливая работа над миром: странами, династиями, бестиарием и так далее. Но в будущем мне бы хотелось написать не один роман об Эрминтии. Причем, в отличие от «Хроник Густого леса», этот мир – взрослое фэнтези.
«Фэнтези для писателя – это безграничный простор для творчества… Когда садишься писать, начинаешь верить,
что ты сам — настоящий волшебник»
Надея, вашу миниатюру «Книгармония» буквально «растащили» на цитаты. Расскажите, пожалуйста, предысторию этого произведения.
Некоторые критики, глядя на это крохотное издание, удивляются: «Это же не полноценная книга, за что ее можно любить?». Но «Книгармония» и задумывалась именно как сборник мыслей о книгах. В предисловии я назвала это произведение «каплями, упавшими через край». Так и было: оно состоит из мыслей, приходящих в голову, пожалуй, каждому любителю бумажной книги. Изначально я не собиралась выпускать «Книгармонию» в «большой мир» – я просто оформила свои размышления в книжечку, отпечатала за свой счет как сувенирное издание и раздарила друзьям-книголюбам. Одна из подруг поместила произведение на популярный портал для читателей – тут все и началось: цитаты стали переходить из рук в руки, размещаться на различных сайтах и в блогах, вышла даже коротенькая передача на «Эхо Москвы». До сих пор мне удобнее представляться автором «Книгармонии» – потому что в ответ обычно слышу: «А-а, так вот вы кто!» – хотя с тех пор было написано и издано немало других произведений.
«Зефирные приметы» — необычная книга о позитивном мышлении. Откуда такое очаровательное название?
Названием я обязана мужу. Как-то у меня был очень неудачный день: все буквально валилось из рук. Даже когда я решила сварить себе кофе, чтобы успокоиться, он умудрился выпрыгнуть из турки и разлился по плите. Это было последней каплей; мне даже захотелось расплакаться. И муж, чтобы меня успокоить, сочинил на ходу: разлитый кофе – к счастью. И добавил «Это же верная примета!». А я услышала: «Это зефирная примета». И подумала, что зефирными, наверное, называются только хорошие приметы, которые намекают на лучшее и поднимают настроение (улыбается). Потом возникла идея написать книгу-сборник таких вот «зефирных примет».
Повесть «Бусинки и капли» поражает своей непосредственностью и искренностью. Это еще один мир — мир пятилетнего мальчика. Как возникла идея этого произведения? Основывались ли вы на своих детских воспоминаниях или на размышлениях, которые появились уже в зрелом возрасте?
Как-то я начала замечать за собой, что в свободные минуты – в транспорте, на прогулке или за чашечкой чая – я сочиняю беседы между маленьким мальчиком и его папой. Самая первая фраза: «Пап, а драконы существуют?». Таких диалогов становилось все больше, появлялись новые персонажи, но не было сюжета как такового – не получалась цельная история. В конце концов, я решила оставить все, как есть: сделать повесть из множества отдельных отрывков. Их объединял главный герой, Мальчик, который мечтал, размышлял, делал открытия и заводил настоящих друзей. Мальчик почти полностью списан с меня в детстве. Я помню, как в свое время удивлялась миру, каким он казался мне сложным и многогранным… Сейчас, конечно же, я изменилась, взрослая жизнь наложила свой отпечаток. Но, когда я садилась за «Бусинки и капли», то мысленно «ныряла» в голову ребенка и представляла, как бы он воспринял те или иные вещи.
Надея, расскажите, пожалуйста, о настольной игре «Книгаполия», которую вы придумали.
«Книгаполия» – это атмосферная игра для книголюбов. Она не зависит от эрудиции или количества прочитанного – и данный факт очень важен: в нее могут играть не избранные «знайки», а все желающие, даже дети. Идея проста: нужно собирать книги определенных жанров на своей «полке», покупая их в книжных магазинах, обменивая на буккроссинге или в лавке чудес. Но, несмотря на такое мирное описание, борьба между книжными коллекционерами присутствует: они могут реализовывать свои стратегии и уводить ценный томик из-под носа конкурента. Взрослые ценят атмосферу игры и находят много тем для литературных бесед, а дети за игрой постепенно втягиваются в мир чтения. К сожалению, «Книгаполии» нет в продаже: издательства настольных игр намекнули, что книги сейчас не в моде. Но я не теряю надежды и мечтаю реализовать «Книгаполию» хотя бы как социальный проект для библиотек и школ.
Кстати, вас не расстраивает тот факт, что современные дети в большинстве своем не слишком увлечены чтением? Как думаете, эта тенденция изменится или, в конце концов, детские книги и вовсе исчезнут с лица земли?
Я не верю, что у ребенка может пропасть любовь к чтению. Она, как и любовь к приключениям, всегда дремлет где-то внутри и может так и не проснуться при неправильном подходе. Отсутствие примера со стороны родителей, недостаток книжек в детстве, школьная программа, составленная не по возрасту – все это может оттолкнуть детей от чтения. Но стоит ребенку, подростку или уже взрослому наткнуться на «ту самую» книгу — и механизм книголюба активируется. Печально только, что многие из нас так и не находят «свою» книжную историю, способную показать, какая огромная вселенная может скрываться в маленьком потертом томике.
Кухня писателя
Что у меня в руках? Взлетная полоса для воображения. По-научному — книга.
Джулия Кэмерон, автор бестселлера «Путь художника», уверена — каждый может писать. А что думаете вы по этому поводу?
Да, пожалуй, писать действительно может каждый. А вот быть писателем – нет. И дело не в том, что у человека может не оказаться писательского таланта. Для того, чтобы профессионально работать писателем, нужно иметь и развивать в себе многие качества: упорство, целеустремленность, усидчивость, умение правильно воспринимать критику и работать с ней… я бы даже сказала, «умение держать удар». Нужно понимать издательскую кухню и работать ради книги, а не только ради своего текста. И еще обязательно нужно верить в свое творчество, даже если эта вера ничем не подкреплена. Очень хорошо сказал один из моих учителей, писатель, издатель и поэт Александр Мазин: «Если можете не писать – не пишите!». Это очень непростая профессия, в ней не удерживаются те, кто приходит туда ради заработка или из любопытства. Если кто-то думает, что писательский труд – это «полежу-вдохновлюсь-напишу», то вынуждена разочаровать. Вдохновение на деле – нечастый гость, в основном это рутина, строгий график и работа, от которой устаешь, как от обычной физической деятельности. И все это выдерживают те, для кого литература – действительно призвание, а остальные постепенно сходят с дистанции.
Стивен Кинг говорит, что писатель должен выдавать ежедневно, хотя бы 1000-2000 слов. А как у вас протекает творческий процесс? Вы беретесь «за перо» каждый день?
Стивен Кинг, несомненно, прав. Современный писатель не может полагаться лишь на вдохновение, он должен трудиться определенное количество часов в день, как и на обычной работе. И дело тут даже не в объеме текста, а в регулярном расписании. Можно выдавать и пятьсот слов, и триста, но – каждый день. У меня режим работы такой: один день я посвящаю своим произведениям (пишу минимум тысячу слов и прорабатываю свои фэнтезийные миры), а другой день занимаюсь вспомогательными вопросами: книжный блог, деловые письма, сайт, встречи с читателями… Многие утверждают, что писатели должны лишь творить, а не заниматься маркетингом. Но, к сожалению, институт литературных агентов у нас не развит, поэтому многие вещи приходится делать самостоятельно.
Литература и перфекционизм. Как не превратиться в зануду и не «залипать» на одной фразе, оттачивая ее до совершенства? У вас есть свой рецепт?
Рецепт, наверное, простой: перечитать рассказ О. Генри «Последний лист». Это очень трогательная история, но пусть любой творческий человек честно ответит: хотел бы он прожить жизнь, как бедняга Берман? А вообще, следует понимать цели своего произведения. Если это динамичный приключенческий сюжет, то важны не столько фразы, сколько вектор повествования, неожиданные повороты, кульминация. Если атмосферное произведение – тогда, конечно, стоит подумать над словами, сделать их мягкими, обволакивающими, как дымка. Но самое главное, нужно помнить то, о чем писателям твердят их корифеи-учителя: хуже плохого романа только роман ненаписанный.
«У писательства, как и у отношений, есть какой-то испытательный срок. Если он прошел, а ты все еще пишешь и, главное, горишь желанием писать дальше – значит, это твое»
Чувство слова – можно ли его развить?
Считаю, что можно. А если какой-либо писатель будет утверждать, что чувство слова и стиля – это врожденное, попросите его показать свои ранние произведения. Артур Конан Дойль, создатель любимого всеми Шерлока Холмса, настолько стыдился своих первых рассказов, что выкупил права на них за большие деньги, чтобы те никогда больше не увидели свет. Первый роман Эриха Марии Ремарка «Приют грез» не был принят читателями и критиками из-за чрезмерной сентиментальности, и писатель впоследствии не любил о нем говорить. Это означает, что даже признанные классики когда-то были начинающими и развивали свое мастерство, искали собственную дорогу. Но развиваться тоже нужно правильно. Количество не всегда переходит в качество.
Надея, есть ли у вас свои секреты по совершенствованию писательского мастерства? Если да, поделитесь ими, пожалуйста.
Существует абсолютно справедливое мнение, что хороший писатель – это, прежде всего, хороший читатель. Я много читаю, и когда мне как читателю особенно нравится какой-то эпизод, отмечаю его галочкой. А потом, после прочтения книги, возвращаюсь к этим эпизодам уже «в шкуре» писателя. Начинаю анализировать, что же меня так зацепило? Легкий стиль, естественный диалог, неожиданный поворот? Разбираю и раз за разом мотаю себе на ус. И потом какой-то прием проскакивает в моих текстах – не искусственно, а просто благодаря опыту, самым естественным образом.
Хотелось бы немного поговорить на тему индивидуального авторского стиля. Ваше определение – что такое стиль, из чего он складывается?
Джон Р. Р. Толкин не очень романтично, зато точно сравнивал авторские идеи и стиль с компостом: «Такие истории растут из лиственного перегноя, скопившегося на дне души». Под листьями имелись в виду воспоминания, разговоры, прочитанные книги… У всех они разные, оттого и «растения», даже взошедшие из одних и тех же семян, не похожи друг на друга. Я бы еще сравнила авторский стиль с деревянной бочкой для вина. Разные породы дерева передают напитку свой привкус. Так и с писателями. Они могут стать очевидцами одной и той же истории, а передать это совершенно по-разному.
«Я бы сравнила авторский стиль с деревянной бочкой для вина. Разные породы дерева передают напитку свой привкус. Так и с писателями. Они могут стать очевидцами
одной и той же истории, а передать это совершенно
по-разному»
Что особенно вам нравится в писательстве? Возможно, какой-то из этапов пути — от рождения замысла до книги в руках — приносит больше удовольствия, чем другие?
В написании произведений мне особенно нравится момент чистого вдохновения – когда идеи рождаются сами, когда мои персонажи словно подсказывают мне дальнейший ход событий. Обычно это случается ближе к середине книги, и часто такие идеи ставят меня в тупик своей неожиданностью и необычностью. Я говорю своим воображаемым героям: «Ребята, да вы что?». А они мне в ответ: «Ну, ведь именно так и должно быть!». И я начинаю понимать: да, действительно, все логично, все так и есть. В такие моменты твой выдуманный мир становится почти реальным, и в этом скрыто особенное волшебство.
Как вы считаете, какие качества отличают писателя от остальных людей?
Не могу говорить за всех писателей, но мне кажется, у нас хорошо развито воображение. Причем настолько, что оно становится своеобразным шестым чувством. Писатель смотрит на мир через свой внутренний калейдоскоп, и всё вокруг – люди, животные, места, обрывки разговоров – для него как цветные осколки стекла, из которых можно сложить картины. Вот, например, я прогуливаюсь по улице, а передо мной идут мама с дочкой. У девочки в руках маленькая розовая сумка, на голове мамы повязана яркая бандана. И все – эти двое уже герои моей мимолетной истории. Я представляю над их головами три солнца какой-то далекой планеты и думаю, что, наверное, они спешат в космопорт – встречать мужа и папу. Или другой пример: я вижу прекрасный закат над городом и начинаю проговаривать его про себя, описывать словами. Совершенно необязательно, что эти истории получат продолжение. Скорее всего, я их забуду уже через минуту. Но фантазия работает постоянно – такая вот профессиональная деформация (улыбается).
В чем еще вы черпаете вдохновение?
В других книгах, фильмах, путешествиях, а главное – в людях. Меня окружают удивительные личности, которые воплощают в жизнь свои мечты. Не все они писатели – среди них есть и художники, и ремесленники, и чайные мастера… Глядя на них, я иногда понимаю, что просто не имею права сдаться. И знаете, что самое удивительное? Однажды я призналась своей подруге-иллюстратору, с которой мы вместе делали «Зефирные приметы», что ее творчество меня очень вдохновляет и помогает двигаться дальше. А она сказала то же самое обо мне. Так что, прежде чем опустить руки и решить, что ваше дело не имеет смысла, подумайте: вы можете быть маленьким маяком для других людей.
Обратная сторона луны
Береги себя. Возможно, именно ты делаешь для кого-то этот мир терпимым.
Надея, приходилось ли вам сталкиваться с критикой ваших произведений? И если да, то как вы справлялись с эмоциями?
Конечно, критика была – она есть и сейчас. В первое время я, как обычный живой человек, весьма болезненно на нее реагировала. Потом научилась разделять критику на конструктивную и деструктивную. Если комментарий деструктивный, я завариваю себе маленькую чашечку кофе, вздыхаю: «Бывает!» и возвращаюсь к своим делам. А если конструктивный – вооружаюсь блокнотом, карандашом и делаю «работу над ошибками». С опытом приходит осознание, что критика – это лестница. Ты можешь карабкаться по ней вверх и улучшать свое мастерство, а можешь скатиться по ступенькам вниз, в яму самобичевания. Сейчас я даже веду семинары для творческих людей по работе с критикой.
На какой возраст рассчитаны ваши произведения?
Для своих произведений я бы ввела понятие «внутренний возраст». Да, так и писала бы в аннотации: «Для читателей, которым хочется ощутить себя детьми от шести до двенадцати лет». Мне сложно оценивать возраст своей аудитории, потому что я сама – взрослый человек, который любит читать сказки и волшебные истории.
Как вы издаете свои книги?
Опыт издания у меня самый разнообразный. Первые две книжки я выпустила самиздатом. Потом получила грант на выпуск маленького сувенирного издания – благодаря ему и вышла «Книгармония». «Бусинки и капли» появились после победы в литературном конкурсе. Идея «Ежедневника легкой жизни», основанного на «Зефирных приметах», возникла после того, как я написала в издательство «Питер» и получила положительный ответ. Как видите, есть много путей издать бумажную книгу, а с электронными изданиями дело обстоит еще проще.
«Для своих произведений я бы ввела понятие «внутренний возраст» – да, так и писала бы в аннотации: «Для читателей, которым хочется ощутить себя детьми
от шести до двенадцати лет»»
Проводите ли вы встречи с читателями, литературные вечера?
Да, мне важно видеть и чувствовать свою аудиторию. Ведь не секрет, что путь писателя, особенно начинающего, не усыпан розами. Тут не приняли рукопись, там не выплатили гонорар, вчера – разгромная рецензия, сегодня – заморожен важный проект. И на фоне всего этого часто возникает вопрос: «Зачем?». Зачем ты пишешь, стараешься, выдумываешь – быть может, все это зря и никому не нужно? Может, бросить творчество и найти себе, наконец, нормальную работу? Но на встречах с читателями – когда они приносят для автографа твои книги, задают вопросы о персонажах, просто говорят тебе спасибо – ты понимаешь, зачем. Так что спасибо читателям – моим незаменимым солнечным батарейкам.
Я знаю, что вы читаете лекции о том, как издать свою первую книгу. Как можно познакомиться с этой лекцией в России?
В ближайшем будущем я планирую освоить технику вебинаров и виртуально встречаться со слушателями из разных городов и даже стран. Причем лекции будут посвящены не только способам издания первой книги, но и технике работы с критикой, направлениям творческой мотивации, креативным методам генерации идей и так далее. Такие темы будут интересны не только молодым писателям, но и представителям любой творческой профессии.
Надея, вы пишите только на русском или на белорусском языке тоже?
В прошлом году вышла моя первая книжка на белорусском – сборник «Сем ружаў»/»Семь роз». Она получила нашу престижную премию имени Тётки (Тётка — творческий псевдоним Алоизы Степановны Пашкевич (15.07.1876 — 5.02.1916), польской и белорусской поэтессы, прозаика, общественно-политического деятеля, актрисы и педагога — прим. Soul Sisters) как лучшая книга для детей и подростков. Сейчас я готовлю новый сборник на белорусском языке, название переводится как «Дом любопытных сказок». То есть меня можно назвать двуязычным автором.
«Даже маленькое произведение – будь то книга, картина или самодельная игрушка – делают его создателя немного лучше. Этим он изменяет маленький мир вокруг себя. А там, глядишь, и большой мир подтянется»
В одном из интервью вы сказали, что считаете себя белорусской писательницей. Скажите, а насколько важна, на ваш взгляд, географическая и национальная принадлежность в писательстве? Как в этой связи вы относитесь к идеям космополитизма?
Идея космополитизма в целом мне нравится. Творческие люди – это такие граждане мира, поскольку в творчестве нет национальных границ. Но недооценивать важность места, где писатель родился, где он живет и создает свои книги, тоже нельзя, поскольку родная культура оказывает огромное влияние на стиль, сюжет и образы. В Минске есть много мест, описанных в моих произведениях – можно целую экскурсию устроить. В сказках проскальзывают образы из белорусской мифологии. Так что крылья – это хорошо, но не следует забывать и о корнях.
Какой совет вы бы дали начинающим писателям?
Обычно начинающим писателям советуют верить в себя, не сдаваться, много читать, совершенствовать свое мастерство… А я скажу так: если вы хотите писать книги для людей, а не «в стол», для себя, понимайте и уважайте своего читателя. Задайте себе вопрос: что даст человеку моя книга, зачем ему ее открывать? И действуйте исходя из ответа. Если вы хотите развлечь читателя, чтобы он от души посмеялся, сделайте произведение легким и интересным, не нагромождайте тяжелыми предложениями и ненужными подробностями. Если приглашаете читателя окунуться в приключение – поработайте над поворотами сюжета. Если хотите утешить и согреть – стройте фразы так, чтобы они обволакивали, как теплый плед.
Изменить мир с помощью творчества. Сделать его лучше, добрее, краше… Как вы считаете, возможно ли это?
Конечно, в этом и состоит суть творчества. Даже маленькое произведение – будь то книга, картина или самодельная игрушка – делают его создателя немного лучше. Этим он изменяет маленький мир вокруг себя. А там, глядишь, и большой мир подтянется.
Минутки для себя
Каждый новый день — маленькое королевство, которое еще предстоит завоевать.
Опишите один обычный день из вашей жизни.
Представим, что сейчас поздняя осень. По утрам меня, как обычно, будит муж: начинается наш давний ритуал – неспешное, ленивое утро. Мы пьем кофе (в одной руке у меня чашка, на другой развалилась кошка) и беседуем обо всем на свете. После завтрака я собираюсь в университет, вести лекции, а по возвращению готовлю обед и рассказываю мужу смешные истории о своих студентах. В конце концов, муж уезжает по рабочим делам, и для меня наступает самая приятная половина дня: время для творчества. Сегодня очередь писать тексты. Я работаю над приключенческой повестью для подростков. Иногда дело идет гладко, иногда мысль начинает «буксовать», и тогда я хожу по комнате, наводя легкую уборку и проговаривая диалоги героев вслух. Наверное, со стороны это выглядит как странный моноспектакль; что ж, я очень надеюсь, что никто из любопытных соседей напротив не наблюдает за мной в бинокль (улыбается). Норму слов нужно выполнить до семи вечера, после уже пора собираться на частные уроки истории. Я детально изучаю Средневековье, чтобы делать свои тексты яркими, а миры – глубокими. В этот раз мы с преподавательницей разбираем геральдику – это невероятно увлекательно. Вернувшись домой, занимаюсь ужином. Иногда мы с мужем смотрим какой-нибудь атмосферный фильм. На часах уже полночь, но нужно ответить на письма, подготовить посты для своего книжного блога «Книгармония». Примерно в полвторого я спохватываюсь, обещаю себе начать ложиться пораньше (впрочем, как всегда) и с теплой кошкой на плече отправляюсь спать.
Вы домоседка или любите проводить время в веселой дружеской компании? Что вам больше по душе?
Мой муж шутит, что я, как пианино, – люблю настраиваться. Если я настроилась на шумную вечеринку, то пойду на нее сквозь град и метель. Если решила провести этот вечер дома, то меня не вытянешь никакими силами. Не люблю планировать что-либо «с сегодня на сегодня», лучше уж «с сегодня на завтра», поэтому меня можно назвать тяжелой на подъем.
Есть ли у вас любимое хобби?
Я увлекаюсь кукольной миниатюрой. Рядом с моим рабочим столом стоит маленький старинный особняк с такими же маленькими жильцами. Аксессуары там, например, стопки полотенец, коробки с конфетами, детские игрушки – не больше ногтя, и почти все я делаю сама. Пожалуй, это перекликается с писательством – то же стремление создавать миры (улыбается).
«Мой муж шутит, что я, как пианино, – люблю настраиваться. Если я настроилась на шумную вечеринку, то пойду на нее сквозь град и метель. Если решила провести этот вечер дома, то меня не вытянешь никакими силами»
У вас есть домашние любимцы? Если да, то расскажите о них подробнее.
У меня черный как смоль дьяволенок по имени Шакира. Она – кошачье воплощение сказки Андерсена о гадком утенке. Приблудная дачная кошка как-то умудрилась подкинуть нам пять котят. Мы всех раздали, кроме самой младшенькой – уж очень она была неприглядной: лопоухая, носатая, с ниткой вместо хвостика. Оставили ее себе, чтобы не выбрасывать на улицу. И за пару лет она превратилась в красавицу, самую настоящую миниатюрную пантеру. Назвали Шакирой из-за голоса: тембром и силой связок она не обижена, и время от времени выдает нам сольные концерты – по заявкам и без.
«Человек, который верит в сказку, однажды в нее попадет, потому что у него есть сердце», — сказал Далай Лама. В наше время достаточно непросто поверить в сказку, тем более, в нее попасть. Как сохранить веру в справедливость этих слов?
Я считаю, все как раз наоборот: в наше время легче всего попасть в сказку. Большинству современных людей не нужно вкалывать с утра до ночи, чтобы выживать. У них появилось время на себя, на творчество. Они уже не так скованы предрассудками и общественным мнением. Хочешь писать сказки? Пожалуйста. Хочешь делать драконов из бисера? Хорошо. Хочешь быть реконструктором, делать мечи и организовывать турниры? Конечно! Прекрасный пример – американская детская писательница и иллюстратор Таша Тудор, которая покинула наш мир не так давно – в 2008 году. Она создала свою собственную сказку: хотела жить в викторианской эпохе – и жила! Обустроила в соответствующем стиле свой деревенский домик, носила длинные платья, обучала девушек вышивке, окружила себя единомышленниками… Так что, когда мне говорят о сложности и циничности нашего века, я отвечаю: нет, мы живем в лучшее из времен.
У вас есть какой-то универсальный рецепт, как преодолеть трудный жизненный момент?
Да, я называю его «искусство маленьких шагов». Бывает время, когда ничего не хочется, опускаются руки, и его просто нужно пережить. Тогда я разбиваю свою жизнь на очень короткие временные промежутки – буквально несколько минут. Говорю себе: иди на кухню. Поставь чайник на огонь. Завари чай. Выпей чашечку с печеньем. Теперь нужно сделать звонок – просто возьми трубку и набери номер. Вот так и иду по дню шажками, потом слегка отпускает, шаги становятся больше… И рано или поздно все возвращается в привычную колею.
«У каждого из нас – свой уникальный «набор счастья»,
как и отпечатки пальцев. И об этом важно помнить»
Как вы относитесь к ошибкам – своим и чужим?
Ошибка – это как выхлоп двигателя: естественное доказательство того, что человек находится в движении. Гораздо интереснее наблюдать за поведением после совершения ошибки, за осознанием, почему так произошло. Если человек винит только обстоятельства, мне остается развести руками – ведь так он увеличивает шанс повторить свою ошибку в будущем. Изменить обстоятельства гораздо сложнее, чем изменить себя. Для меня же ошибки – часть обучения, побочный продукт прогресса. Не буду утверждать, как многие творческие люди, что «обожаю ошибки» – нет, я расстраиваюсь, когда их совершаю, и часто переживаю из-за них. Но переживать тоже нужно по расписанию: пару вздохов, чашка кофе с молоком, выводы на будущее — и поехали дальше.
Есть ли у вас книга, к которой вам все время хочется возвращаться?
Да, таких произведений немало. Книги на моей полке выстраиваются не по автору или цвету корешка – они разделены по сезонам. Вот зимние книги, которые, как написано в «Книгармонии», «не те, что о зиме, а те, что делают уютной метель за окном». Это сборники Туве Янссон, Сельмы Лагерлёф, сказки Анне-Катарины Вестли. Весной хочется приключений, чтобы пробудиться от зимней спячки; в ход идут «Лис Улисс» Фреда Адры или чудесные повести Астрид Линдгрен. Летом, конечно, нужно перечитать «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери. А осенью начинает тянуть на классику: в комплекте с чаем и пледом — томики Диккенса, Уайльда, Флобера или Булгакова.
Любимая цитата, которая помогает вам в жизни?
Есть одна фраза английской писательницы Джейн Остин: «Как всякий человек, я хочу быть счастлив, но, как всякий человек, быть им могу только на свой лад». Я часто говорю ее людям, которые пытаются навязать мне свое представление о счастье: считают, что мне нужно жить иначе, найти другую работу и заняться более приземленным делом. Но также я повторяю эту фразу себе, когда возникает желание осудить кого-то за его образ жизни. У каждого из нас – свой уникальный «набор счастья», как и отпечатки пальцев. И об этом важно помнить.
Вместо постскриптума…
Если бы вас попросили написать сказку о Вдохновении, как бы она называлась?
Пришло в голову такое название – «Луна с кошачьими усами». Наверняка она была бы о вечернем вдохновении. Как говорится, утро вечера мудренее, но и в вечере что-то есть…
-Надея Ясминска
Фото Владимир Карелин
Больше интересных бесед…
В качестве эпиграфов использованы отрывки из произведений Надеи Ясминска «Зефирные приметы» и «Книгармония».
